примеру, женская военная песня «От Урала до Кавказа я давала без отказа»?
Впрочем, уже в первом рассказе антологии автор предупреждает чересчур смешливого читателя: «Немного смеха за ушами никогда не повредит, а вот от громкого смеха воздерживайтесь, не то пропадет голод, и вы не сможете есть».
Помимо остро-пряных рецептов и соленых шуток в книге немало и чисто литературных вкусностей. Например: «У Ивы ни разу не возникло желание открыть глаза и раздать окружавшие ее голоса тем, кому они принадлежат». Можно ведь было сказать и проще: «посмотреть, кто там, вокруг, языками чешет», но на то он и Павич – поэт, волшебник, мастер загадывать загадки и заглядывать в сны. «Быть счастливым – это особый дар. Здесь нужен слух, как в пении либо в танце».
Тексты Павича нередко называют сновидческими. Они действительно похожи на сны: узнаваемые и в то же время какие-то чужие, нездешние образы, странные фразы, прилетевшие, как эхо, издалека, с какой-то другой, изнаночной стороны бытия. А как мы обычно смотрим и видим сны? Правильно – с широко закрытыми глазами. Тема слепоты – нередкая для Павича – в этой антологии встает в полный рост сразу в нескольких рассказах подряд. Не буду говорить, в каких именно, сами прочтете. Иногда она является частью ребуса или головоломки, которые автор любит подбрасывать читателю и которые тот должен решить самостоятельно, причем ответ зачастую зависит от таких невинных обстоятельств, как пол читающего или его кулинарные предпочтения.
Однако вернемся к нашим историям. «По правде говоря, в XXI веке я чувствую себя не самым лучшим образом», – признается герой рассказа «Ловцы снов» – некий писатель Милорад Павич героине своего же романа «Хазарский словарь» принцессе Атех. Эта история – истинное украшение сборника и хороший подарок всем, кто знает и любит книги Павича. Рассказ и сам по себе прекрасен: сюжет, композиция, язык, – но автору всего этого показалось мало. Он решил поучаствовать в действии лично, прихватив для компании полдюжины наиболее колоритных своих персонажей. История в итоге получилась жутковатая, завораживающая и, чего уж там ходить вокруг да около, – пророческая. «Ты хотел увидеться с нами еще раз до того, как умрешь», – говорит писателю одна его героиня.
Что ж, должно быть, он действительно хотел. И таки увиделся. В отличие от подавляющего большинства тех, кто пытался, пытается и только намерен попытаться общаться со своими героями непосредственно, на равных.
Вот бы издать еще одну антологию: три романа – «Хазарский словарь», «Пейзаж, нарисованный чаем», «Последняя любовь в Константинополе» – и рассказ «Ловцы снов», где первые вещи увязывались бы в единую, неделимую мифопоэтическую сагу-трилогию, а рассказ служил как бы общим эпилогом!
Едва не забыл сказать: в качестве составителя «Страшных любовных историй» в 2001 году выступил сам Милорад Павич, так что сборник в конечном счете все-таки авторский.
Все рассказы антологии переведены на русский Ларисой Савельевой и Натальей Вагаповой – безусловно лучшими нашими толковательницами сновидений Милорада Павича.
В аудиоформате «Страшные любовные истории» представлены в исполнении Кирилла Петрова (студия «Логос»). Из работ данного диктора могу вспомнить, к примеру, роман «Крысиный король» британца Чайны Мьевиля, который мы обсуждали сравнительно недавно. В принципе вопросов к исполнителю у меня нет, за исключением легкого недоумения по поводу ударения на первый слог в слове «Белград», из-за чего название сербской столицы упорно звучало как «Белгород», и это слегка сбивало с толку.
Некоторые из рассказов антологии можно прослушать и в других интерпретациях. Например, рассказы «Русская борзая» и «Тунисская белая клетка в форме пагоды», в том же переводе Ларисы Савельевой, были прочитаны Людмилой Ларионовой (студия «Логос»), а рассказы «Корсет» и «Шляпа из рыбьей чешуи» включены в состав другого аудиосборника Милорада Павича – «Стеклянная улитка» (перевод Натальи Вагаповой, читает Маргарита Иванова, студия «Логос»). Рассказ «Долгое ночное плаванье» (1981) был озвучен Олегом Булдаковым.
Заглавие для данной рецензии позаимствовал из стихотворения прекрасного поэта и моего хорошего друга Татьяны Мамоновой. На мой взгляд, это двустишие наилучшим образом определяет и характеризует мир чудесной реальности Милорада Павича.
И, наконец, о том, откуда возникла мысль написать о творчестве сербского кудесника и сновидца. Пишу на днях письмо другому моему хорошему другу: мол, как дела, что нового? А друг в ответ: сбежала на удаленку в Белград. Признаться, так растерялся, что не сразу нашел, что сказать. А потом попросил отнести от меня пару гвоздик на могилу Павича. Боюсь, самому мне такой случай представится еще не скоро.
Внесвоевременный герой
Михаил Лермонтов. Герой нашего времени. – М.: АСТ, 2020
Сегодня исполняется 207 лет со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова.
Дата ни разу не круглая. И даже, если взглянуть на нее со стороны, некрасивая какая-то. Но это абсолютно не повод обойти ее стороной, не заметить. Есть такие авторы, для обращения к творчеству которых годится любой повод. Да что там – поводы для этого просто не нужны.
Любителям нумерологии, криптологии и прочих конспирологических ухищрений, очевидно, доставит удовольствие отметить, что для человека, родившегося в 1814 году и убитого в 1841-м, то есть ровно за сто лет до начала самых кровавых в истории человечества войн, не говоря уже о том, что обе цифры являются перевертышами, как бы зеркально отражаясь друг в друге, Михаил Юрьевич Лермонтов оставил в своем творчестве достаточное число темных мест и белых пятен.
Стихи у меня в последнее время как-то не идут. Видимо, не самый удачный для них период. Посему возобновление знакомства с творчеством классика решил начать с прозы, причем сразу с наиболее крупной формы. Чего мелочиться?
Мое последнее (оно же, боюсь, единственное) прочтение романа «Герой нашего времени» случилось еще в благословенную школьную пору, однако текст так хорошо врезался в память, что ощущение было как от встречи с хорошим другом, с которым буквально накануне расстались, не успев договорить.
Не столь часто доводится получать такое истинное и незамутненное удовольствие от чтения. Помимо прочего, «Герой» оказался еще и мастерски написанной книгой. Обилие колоритных и точных психологических портретов, а также тонких наблюдений над жизнью и живописных деталей делают роман не только занимательным, но и полезным. Думаю, не будет большим кощунством сказать, что даже старый граф Толстой с его «Хаджи-Муратом» не сумел заглянуть в душу горца так же глубоко, как за полвека до него это сделал юный поручик Лермонтов.
Одним из следствий чтения книги стало то обстоятельство, что во мне проснулся недоубитый краевед. Взять, к примеру, эпизод, в котором Печорин встречает Грушницкого со товарищи верхами в компании княжны Мери: «Кавалеры
